Известное изречение гласит о существовании трёх видов лжи: обычной, наглой и ... статистики. И порой не согласиться с этим довольно сложно. Особенно в последние два года, когда население вовсю пожинает плоды девальвации.

Ведущие казахстанские экономисты и финансисты рассказали «Крыше», почему они сомневаются в данных Комитета по статистике РК, а также о том, что на самом деле скрывается за цифрами, отражающими уровень инфляции, и кому выгодно их занижать.

Рахим Ошакбаев, экономист, финансовый аналитик, экс-вице-министр по инвестициям и развитию РК:

— Комстат собирает много различных данных, поэтому говорить о том, что все они искажены, безусловно неправильно. Прелесть статистики в том, что она многообразна, поэтому даже если где-то идут искажения, преднамеренные в том числе, то это можно вычислить аналитическим способом через другие показатели.

Как правило, зачастую возникают сомнения в отношении правдивости статистических данных по инфляции, по индексу потребительских цен. Причём этот феномен характерен не только для Казахстана. Например, в своё время в США Республиканская партия инициировала слушания в конгрессе по поводу достоверности статданных по инфляции.

Есть достаточно существенная разница между официальными показателями, которые публикует Комстат, и субъективными ощущениями людей по удорожанию их потребительской корзины. Это объясняется в том числе и разным набором товаров и услуг, который входит в расчётный индекс потребительских цен и далеко не в полной мере совпадает с индивидуальной потребительской корзиной отдельно взятого человека.

Допустим, официальная инфляция у нас 7-8 %, а реально, скажем, только бензин подорожал порядка на 30–40 %. Соответственно, это вопрос методологии расчёта размера инфляции. Конечно, возникает закономерный вопрос, почему она не отражает всей картины. При этом методика подсчётов, к сожалению, открыто не обсуждается в экспертном сообществе.

Поэтому у многих большие сомнения в отношении того, насколько этот безупречно рассчитанный с точки зрения методологии индекс потребительских цен позволяет судить о реальных инфляционных процессах, происходящих в казахстанской экономике.

Доходит до смешного: осенью прошлого года один из специалистов регионального отделения Комстата утверждал, что величина прожиточного минимума в Актобе составляет 16 644 тенге и на эти деньги можно купить 43 наименования продуктов, хватит на комуслуги и ещё останется на проезд. Тогда Интернет, что называется взорвался сарказмом, на этот счёт было создано много пародий и интернет-мемов. Это говорит о недоверии населения официальной статистике.

Денис Кривошеев, экономический обозреватель:

— В Казахстане всё считают в среднем по стране, а страна, как известно, у нас большая и разная. Дисбаланс между данными Комстата и реальностью, на мой взгляд, существует не из-за погрешностей методики подсчёта, а из-за неправильного подхода с точки зрения основных потребительских групп населения и выбранного приоритета. Дело в том, что у нас сильно отличается уровень цен и жизни в регионах и больших городах. По некоторым данным, на ту половину населения, что живёт в малых городах, сёлах и аулах, приходится 10 % потребления товаров и услуг, остальные 90 % — на жителей больших городов. К примеру, в Алматы одно яйцо может стоить от 30 до 55 тенге, тогда как в Петропавловске — от 14 до 28 тенге, но средний показатель Комстата — 22 тенге.

Наверное, самое ужасное, что исходя из этих цифр формируется стоимость потребительской корзины, по ним же определяется инфляция, а это уже вопрос политический. Официально за инфляцию у нас отвечает Нацбанк, для которого её уровень не пустой звук, а жизненно важная величина. Сюда входит и уровень доходов бюджетников, пособия, ну и, конечно, пенсия и пенсионные накопления граждан в ЕНПФ. Согласно ст. 5 закона «О пенсионном обеспечении в Республике Казахстан», государство гарантирует не только сохранность денег, но и доход не меньше инфляции. На начало февраля 2017 года размер пенсионных накоплений казахстанцев составлял 6.7 трлн тенге. Доходность от инвестиций незначительная, а иногда и отрицательная. И если следовать духу закона, при высокой инфляции придётся серьёзно доплачивать. Если национальная валюта обесценивается на 14–18 % в год, а доходность пенсионных активов — 7-8 %, то цена вопроса может доходить при честно отражённой инфляции до 600 млрд тенге. Но нам говорят, что инфляция в коридоре 8-9 %, а значит, и нет проблем.

Пожалуй, это основные причины, почему реальный размер инфляции государство будет скрывать любыми способами, и именно поэтому она всегда будет рассчитываться из потребности правительства, нацеленного на сокрытие роста цен и минимизацию роста доходов.

Для того чтобы мы с вами имели хоть какое-то представление о том, что происходит с ценами, нужна альтернативная система, как, например, в соседней России. Там в открытом доступе можно посмотреть стоимость бензина за последние 20 лет и более. Мы же не можем восстановить стоимость продуктов даже за последнюю пятилетку — просто потому, что это нигде не учитывается, а данные крупных торговых сетей не объединены в единую базу. Все те манипуляции с цифрами, которые происходят сейчас в Казахстане, связаны с отсутствием такой альтернативной системы. Причём её должен заказывать бизнес, а у нас его в принципе не существует. На мой взгляд, в этой ситуации мы заложники самих себя. Принимая во внимание давление России на наш рынок, мы не в состоянии справиться с инфляцией, она у нас будет вся экспортируемая. Если там цены поднялись, они поднимутся и у нас. С этим ничего не поделаешь, к этому нужно просто привыкнуть.

Вопрос в том, как на это реагировать. Следует формировать правильную налоговую систему, которая помогала бы снижать издержки бизнеса, как, например, в Китае, когда предприниматели платят зарплату сотрудникам и от них больше ничего не требуют. Нужно сократить сам реестр налогов в 10 раз и оставить важнейшие, которые не отражаются на стоимости товаров, убрать коррупционную ренту, которая у нас невероятно высока — порядка 10 % в стоимости каждого товара. Нужно кардинально менять отношение, иначе просто убьём собственную экономику... Конечно, мы никуда не денемся: выжили в 90-е, сможем и сейчас. Вопрос в качестве жизни и в том, что те люди, которые пожили хорошо, не будут долго терпеть «плохую» жизнь.

Пётр Своик, экономист:

— У нас у всех накопилось много вопросов к Комитету по статистике, но где получить на них ответы, неизвестно. Мы знаем, что никакой другой системы подсчёта цен, тарифов, уровня инфляции не существует. При этом осознаём, что цифры, публикуемые Комстатом, сомнительные, по крайней мере наполовину.

По второй половине надо иметь в виду, что сама по себе официальная методика определения инфляции не совсем то, что мы себе представляем в обыденной жизни. Там подробно расписано, что инфляцию нужно считать по таким-то товарам в такие-то промежутки времени. Должны отсекаться крайние показатели — самые минимальные и максимальные цены и тарифы. То есть если цены стоят на месте либо их лихорадит, то это тоже надо отсекать по некой методике.

При этом следует иметь в виду, что правительство само себе ставит задачу вхождения в коридор инфляции, к примеру, в этом году — 6–8 %, в следующем — 5–7 %, а ещё через пару лет — 3–4 %. Такие планы-прогнозы стали уже традицией за последние 15 лет. Они это всегда пишут и никогда не выполняют. А Комитет по статистике, между прочим, правительственный орган, это подразделение Миннацэкономики, которое как раз и отвечает за соблюдение коридора инфляции, поэтому статистики — люди подневольные.

Кроме того, следует учесть размеры штата в комитете, низкие зарплаты сотрудников. А из-за малочисленности первого вполне возможно, что инфляцию считают не они сами, а некие наёмные консалтинговые или рейтинговые организации. Происходит всё это официально, по договорам на коммерческой основе. Однако невозможно проверить, проводятся ли периодические обходы, сбор данных на самом деле. Возможно, они пишут их сидя дома. Мы же знаем, как подбираются исполнители для подобных работ. Это тоже многосложный вопрос. Поэтому говорить об объективности данных Комстата не приходится.

Мурат Темирханов, член правления Halyk Finance:

— Проблема доверия к статданным распространена во многих развитых странах мира. Как известно, Нацбанк РК занимается инфляционным таргетированием, то есть устанавливает цель по инфляции. Порядка 30 стран тоже этим занимаются, и у них существует похожая проблема, когда общественность думает, что инфляция чуть выше официальной. Однако в большинстве случаев это не так.

Насколько искажает или правильно считает наша статистика, трудно сказать. Для этого нужно проводить крупное независимое исследование. Статистика — серьёзная наука, основанная на различных математических моделях, и говорить по ощущениям, что она у нас неточна или, ещё хуже, корректируется, неправильно. Хотелось бы, чтобы Нацбанк или правительство инициировали такую проверку с привлечением международных экспертов. Доказать правдивость статистики крайне важно для экономики.

Для определения инфляции в любой стране собирается определённая усреднённая корзина, поскольку все товары отследить невозможно. То, что туда входит, это достаточно субъективно в зависимости от предпочтений статистиков. Сказать, насколько она объективно собирается в Казахстане, тоже нельзя без серьёзного исследования. И проверить это также в интересах Нацбанка и правительства, потому что когда есть сомнения, то это мешает той же монетарной политике инфляционного таргетирования, которую проводит Нацбанк. Что касается методологии, то она публикуется, однако очень сложна даже для экспертов в этой области.

На сегодня я вижу, что есть реальное недоверие у общественности, но решать проблему нужно на уровне правительства, экспертов. При этом альтернативы данным Комстата я не вижу, поскольку никто другой безо всей имеющейся государственной базы не сможет дать объективную оценку, просто пройдя по базарам и торговым точкам.

Ботагоз Жуманова, глава попечительского совета общественного фонда «Финансовая свобода»:

— На мой взгляд, как и на взгляд любого разумного человека, если соотносить действительность и реальные цены, а также свои траты с официальной статистикой, то будет расхождение. Отчасти это нормальное явление, поскольку Комстат часто оперирует средними значениями, не учитывая того, что все мы живём в индивидуальных условиях и ситуациях. Именно поэтому ничто индивидуальное не будет «биться» с усреднёнными показателями.

К примеру, если взять то, как оценивается уровень инфляции и список продуктов и услуг, на основе которых она оценивается, то однозначно для разных слоёв общества она не будет одинакова. Если проанализировать список ежемесячных продуктов и услуг, которыми пользуется средний класс (чьи официальные доходы составляют 300 000 тенге и более), то однозначно в их корзине потребления 50 % и более будут товары импортного производства, и, естественно, что инфляция и рост цен на них в несколько раз больше официального уровня. Поэтому для них реальный размер инфляции — это нечто другое. Если комитет действительно хочет отслеживать показатель роста цен, то ему следует разделить инфляцию на несколько слоёв населения по доходам, и тогда мы будем видеть реальную картину.

Галим Хусаинов, директор BRB Invest:

— Основная проблема в том, что неизвестна методика оценки основных индикаторов, которые подсчитывает Комстат. Для полной транспарентности и понимания того, каким образом осуществляется расчёт тех или иных данных, нужно чтобы комитет раскрыл полную методологию расчётов и на базе какого-то примера по инфляции за последний год показал, откуда взял данные, какая была выборка, указал процент погрешности. Сегодня сложно говорить о недостоверности или достоверности официальной информации. Для этого нужно больше данных.

Единственно могу сказать, что цифры инфляции формируются непонятным образом. В целом на сегодня по различным группам населения мы имеем разную инфляцию. Однако Комстат просто берёт «среднюю температуру по больнице» — всех смешал в одну кучу и вывел некую общую инфляцию. Если взять средний класс, то он, скорее всего, не потребляет те базовые продукты, которые указаны в продуктовой корзине, на основании которой формируется индекс потребительских цен, либо потребляет, но в меньшей степени, чем более бедный класс. Ведь у нас как такового понятия инфляции нет, есть индекс потребительских цен. Средний класс по своей структуре больше потребляет импортных продуктов.

Например, я привык кушать итальянские макароны, и они после девальвации подорожали на 80 %, а макароны казахстанского производства — на 7 %. Усреднять такие разные данные странно, поэтому нужна более детальная информация.

Нина Лукьяненко, вице-президент ОАРК:

— Официальные данные Комитета по статистике охватывают все регионы. Бесспорно, в этих данных есть доля погрешности и неверности, связанная с методологиями учёта, но без анализа текущих показателей невозможно понимать состояние рынка сейчас и анализировать его тренды, делать прогнозы.

Что касается альтернативных источников статистической информации, то хочу отметить, что у данных по сделкам не может быть альтернативы, это не философия, где могут быть разные точки зрения. Я считаю, что данные должны предоставляться уполномоченным органом по регистрации сделок с недвижимым имуществом, т. к. право собственности переходит к новому владельцу только после регистрации и только этот орган имеет в своём распоряжении договор, его условия, цену сделки. Именно департамент юстиции может вести учёт по различным признакам сделок: новое жильё (первичное)/старое, квартиры/домостроения, ввод в эксплуатацию, дарение, залоги и т. п.

При этом ОАРК ведёт собственную базу, которая предоставляется компаниями в добровольном порядке. Данные предназначены исключительно для внутреннего пользования и необходимы нам для понимания, насколько текущая официальная статистика совпадает с информацией по реально совершённым сделкам. В число ОАРК входит только определённое количество компаний, и те данные, которые собираются или могут быть собранными, являются малой выборкой, и они должны правильно интерпретироваться специалистами.