Что значит правильное благоустройство, как сделать так, чтобы жители Алматы ответственно относились к своим дворам и к городу в целом, каким должен быть диалог между общественниками, властью и горожанами и можно ли его наладить? О развитии общественных пространств Алматы и системных ошибках поговорили с руководителем Общественного фонда Eco Kultura Алесей Нугаевой.

Алеся Нугаева — урбанист, куратор социальных и культурных проектов, связанных с развитием городской среды, например «Театр соседей», «Это — Двор», арт-объект «Белка», фестиваль городских сообществ Work in Progress, Konildi Fest.

— Расскажите о проектах в Алматы «Театр соседей» и «Это — Двор», куратором которых вы являлись. На чём была построена работа с жителями и как вы согласовывали свои действия с властями?
— «Театр соседей» в мкр Тастак посвящён укреплению локального сообщества за счёт организации общественного пространства — театральной площадки. Мы курировали его в течение двух лет. «Это — Двор» направлен на вовлечение горожан в обустройство их двора, организацию дворовых комьюнити-клубов, сообществ людей, объединённых общими интересами и целями.

Проекты функционируют и сейчас. Например, на сцене театра акимат вместе с жителями проводит разные выступления, встречи. Жители сами её ремонтируют, достраивают другие нужные им пространства.

— Если человек хочет улучшить что-то в своём дворе, на своей улице, куда ему обращаться?
— Пока инструментов для этого не так много. Есть локальные инициативы, идущие от НПО, стартаперов, но они тоже работают выборочно.

Есть также недавно запущенная властями программа «Бюджет участия». Она ещё не сильно распространена, так как многие жители о ней ничего не слышали, а если и знают, то сталкиваются со сложностями при подаче заявки. В то же время это проект, который, несмотря на какие-то недостатки, должен продолжать работать.

Есть проекты, аналогичные нашим, инициированные различными активистами. Один из них — «Твой двор», где ребята-архитекторы опрашивали жителей на предмет желаемых преобразований, но не типовым, а необычным способом, чтобы пространство удовлетворяло запросам людей разных возрастов: детей, подростков, мам, пенсионеров. Я знаю, что конкурс провели в прошлом году, потом они разрабатывали ПСД. Сейчас работа продолжается.

Ключ к успеху — не ждать готового, а самим менять свою среду.

Также есть исследовательские работы по общественным пространствам. В прошлом году такой анализ проводил со своей командой архитектор Марат Гаганин. Ребята провели большое исследование в мкр Тастак и узнали у жителей, где необходимы улучшение, детские площадки, благоустройство. Чтобы вы понимали: у нас пешеходные дорожки прокладываются так, как их нарисовал проектировщик, а не как ходят люди. Такие моменты могут касаться не только тротуаров, но и освещения, пешеходных переходов, в целом инфраструктуры. Не всегда есть совместная работа с администрацией. Важен системный подход.

— Но ведь вовлечение зависит от самих горожан. Есть ли инструменты для развития такого навыка, чтобы жители более ответственно подходили к окружающему пространству, не ограничиваясь только своим жильём?
— Для того чтобы человек стал более ответственным, чтобы почувствовал, что «это всё» его, у него должно возникнуть доверие к тому, что происходит, а потом — желание что-то делать. И это всегда занимает время.

В официальной литературе, которая изучает жизнь сообществ, указывается срок для развития устойчивого городского комьюнити — до двух лет. То есть первые результаты своей работы можно увидеть только через два года: от первой встречи, когда соседи вышли и вместе пожарили во дворе баурсаки, до последней, когда они вместе переизбрали председателя КСК, установили детскую площадку, организовали центр для детей или пенсионеров.

У нас же, что горожане, что администрация, все хотят видеть большой результат, образно говоря, в первые три дня. Но так не бывает. В первые три дня ты можешь раскопать землю и установить детскую площадку, но через месяц её могут сломать, потому что никто не понял, чья она. Упала людям на голову, как подарок, и они не успели осознать, что это их ответственность. А если они хотя бы сами выбрали место, был бы совершенно другой эффект. Например, когда мы строили «Театр соседей» от первой встречи с жителями до момента установки сцены и постановок на ней ушло девять месяцев.

То есть на подготовительные мероприятия, включающие коммуникации с жителями, уходит много времени. Мы встречались с людьми, рисовали один проект, обсуждали его, не понравился — рисовали другой, вместе с ними выбирали место, решали, какие праздники, гражданские инициативы будут проходить на этой сцене, придумывали график дежурств по уборке. Затем мы начали строить театр вместе с жителями. Понятно, что профессиональные строители установили бы сцену за неделю. А у нас ушёл почти месяц, потому что мы ждали людей с работы, и по вечерам они выходили и сколачивали скамейки, красили навес, тем самым чувствуя свою сопричастность.

Не думаю, что у нас какие-то плохие люди и они чем-то отличаются от людей по всему миру. Но, мне кажется, эта системная ошибка, когда мы торопимся закрыть бюджет, продолжая жить плановой экономикой: поставить площадку в одном дворе и бежать ставить новую. Такой подход не даёт администрации быть более чуткой к жителям. Ведь в большинстве случаев новая площадка через год-два приходит в негодность, и мы снова выделяем бюджет из наших налогов, снова тратим его — и так по кругу. А если просто провести эксперимент: дать жителям самим выбрать место, вид площадки, принять полноценное участие и посмотреть, сколько времени простоит она по сравнению с плановой, — мы придём к новым результатам.

— С какими настроениями людей вы сталкивались при реализации проектов?
— Когда мы приходим во дворы в виде частной инициативы (имея при этом разрешение акимата), предупреждаем КСК, организуем собрание с жителями, предлагаем какие-то проекты, то сначала всегда сталкиваемся с насторожённой и даже агрессивной реакцией жителей. Люди не хотят что-то делать, не верят. Думают, что мы от акимата. А к акимату люди зачастую не относятся положительно. Видят в них сторону, с которой надо воевать, противоборствовать.

Много времени уходит на то, чтобы объяснить людям, что это не вертикальный диалог, а горизонтальный, что наша задача — узнать, чего хотят люди, и совместно попробовать это сделать. Не знаю, смогла ли бы я с этим справиться, если по первому образованию не была бы социальным психологом. То есть налаживание контакта, доверия — важнейший момент в такой работе.

— Поддерживает ли вас власть?
— При реализации любых проектов мы смотрим на администрацию как на партнёра и полезный ресурс, так как любое изменение в городе предполагает диалог между горожанами, властями и бизнесом. К примеру, когда нам требуется разрешение на реализацию проекта на конкретной территории или помощь в организации безопасности, подключении локальных институций в лице школ или КСК.

— Скажите, удобен ли город и дворы для детей?
— Два года назад я принимала участие в исследовании, организованном Urban Forum Kazakhstan. Мы изучали, насколько Алматы удобен, безопасен и дружелюбен к ребёнку. Если посмотреть на город с высоты роста детей, 110–120 см, то, как оказалось, могут открыться неожиданные вещи. Мы изучали дворы, смотрели места, где они проводят время, разговаривали с преподавателями, родителями, медицинскими работниками. Как оказалось, большая часть площадок, которые устанавливают во дворах, не соответствует потребностям детей. И нужно понимать, что в каждом возрасте они свои. Изучали разные районы города: и новые закрытые ЖК, и дворы советского периода постройки, и частный сектор, например в мкр Карасу.

Наблюдали, что, к примеру, в подростковом возрасте у детей возникает потребность в уединении, общении, обособлении со сверстниками. Им хочется где-то посидеть, чтобы их не видели. И если представить, что во дворе есть беседка или какое-то закрытое местечко, сооружённое специально для них, то эта их потребность в совместной беседе друг с другом, в укромности будет удовлетворена. Однако в большинстве дворов, неважно, на бюджетные или частные средства построенных, об этой категории детей, а ведь подростки ещё не взрослые, не задумываются.

Мы опросили подростков, где они проводят время, и выяснилось, что их вытесняют из дворов и они находят для себя не совсем безопасные места, например в районе ж/д вокзала Алматы-1, в заброшенных зданиях. И когда спрашивали, что они там делают, отвечали: «Мы общаемся, играем в карты, слушаем музыку в телефонах, танцуем». То есть понятно, что это же можно делать и в более комфортных и безопасных условиях. В закрытых ЖК, где всё находится под прицелами видеокамер, подростки уходят на крыши.

Изучали дворы на Момышулы, ниже Райымбека, и в микрорайоне ниже, где построено социальное жильё по госпрограмме, где в домах живут в основном мальчишки 10–15 лет и им хочется играть в футбол. А у них во дворе стоят качели, рассчитанные на малышей. Они, естественно, их быстро сломали. В итоге были вытеснены со своего двора на пустырь, который граничит с трассой, где нет светофоров и мало кто соблюдает скоростной режим. И становится ясно, что взрослые в лице администрации снова сделали для ребёнка такое пространство, в котором он себя не нашёл.

И здесь дело не в распределении бюджета, а в том, как это делают. Нужно не просто отрабатывать программу «100 площадок или 100 дворов», а понимать, какие площадки делать, для кого, для какого возраста и пола. Эти рекомендации мы тоже разрабатывали, отправляли в акиматы районов.

— Если смотреть шире, на весь город, районы, то как искусство преобразования способно менять городское пространство и самих алматинцев?
— Как объединения горожан, комьюнити, меняют городское пространство, так и искусство, кроме прочих фундаментальных функций, в городской среде может быть инструментом её преобразования. Изменения как внешнего, эстетического облика, так и глубинных пластов идентичности, культуры, инфраструктуры.

В качестве инструмента можно рассмотреть всем известную «Белку». До её установки на площади перед «Атакентом» находилась автопарковка. Инициатива была направлена на то, чтобы отвоевать территорию у дороги и машин, организовать точку притяжения, вокруг которой бы собирались люди и проводили вечера.

Как все увидели впоследствии, площадь действительно стала центром притяжения, где можно гулять, отдыхать. Пришли музыканты, появилась мелкая сувенирная торговля, кафе-мороженое и пр. Мы увидели, как один предмет изменил вокруг себя целую среду.

— Расскажите о новых проектах, которые планируете реализовать в Алматы.
— Недавно по инициативе нашего фонда мы провели большое исследование «Чего хотят алматинцы». Сейчас вместе с Общественным советом готовимся к презентации. Оно посвящено актуальным проблемам городской среды и качеству диалога между тремя вышеуказанными сторонами. То есть правильно выстроенные вертикальные коммуникации уводят за собой и все городские, ландшафтные преобразования.

Мы опросили тысячу алматинцев на предмет актуальных проблем, которые они видят в городе, а также решение каких из них считают наиболее приоритетными. То есть что важнее для людей: решить проблемы благоустройства или экологии, экологии или культуры, культуры или ЖКХ.

После этого определили, какие именно проблемы волнуют в каждой отрасли. Например, если это экология, то о чём больше переживают алматинцы: о деревьях, воздухе, качестве воды. Если это благоустройство, то, что волнует: наличие асфальта на тротуарах или разбитые фонари во дворе. Вот в таком ключе. По каждому сектору.

У нас получился рейтинг актуальных вопросов, где люди рассказали, каким они видят диалог с властями. С полученными данными пошли по акиматам восьми районов Алматы, ознакомили их с результатами опроса и узнали, как власти видят рычаги решения проблем, насколько удовлетворены диалогом с жителями и вообще ведут ли его и видят ли в нём необходимость.

В итоге на разнице и на стыке, как обычно, рождается что-то интересное. Акимат, например, видит актуальной одну проблему, горожане — другую. А бюджет, как известно, следует за акиматом. Допустим, представители НПО говорят, что в городе большие проблемы с загрязнением воздуха, мы смотрим на бюджет и видим, что основные ресурсы направляются на решение проблем с деревьями и озеленением. На этом разрыве мы понимаем, что диалог происходит не самым лучшим образом.

Итоги исследования презентуем в ближайшее время. Планируется встреча с представителями акимата, НПО, Общественного совета.

— Как будет выглядеть практическая реализация проекта?
— Как интерактивная онлайн-игра, которую мы опубликуем на информационном ресурсе партнёра. Сейчас ведём переговоры с площадками, где на основе выявленных проблем, волнующих горожан, создадим пошаговые инструкции для их решения в игровой форме. Там будут такие полезности, как, куда написать, что делать, если пилят дерево, либо что сделать у себя во дворе, в палисаднике, совместно с КСК и т. д.

— Когда заработает онлайн-проект?
— В течение двух недель после презентации итогов исследования.

Спасибо за интервью.